Рецензия на книгу «Порнография»

«Порнография» Витольд Гомбрович

«Боль «едина», как едино пространство, и на части не делится, везде, где она проявляется, она однозначна, абсолютна, беспощадна».
Эта цитата – одна из немногих связных мыслей, изложенных в данной повести. Характеризовать произведение сложно, так как это поток сознания, бесконтрольный и зачастую бессмысленный. Создаваемые автором образы расплываются раньше, чем успеваешь ухватить их суть. Некоторые обороты не лишены оригинальности и своеобразного очарования: «заглянуть в глаза этой спине», «мясоизвергающий вулкан», «глаза выглядывали из складок туши, как из форточки», «мерзкая мысль интеллектуала, вдруг ударила, как цветущий куст, ошеломляющим ароматом». Но общий смысл настолько распылен или завуалирован, что абсолютно теряется. Для примера приведу фразу: «Но не то же самое! И не то же самое именно потому, что то же самое! И неизвестное, и неведомое, и непонятное, даже неохватное!» Понятно, что в отрыве от контекста это понять сложно, но хочу вас уверить, и в контексте ситуация не сильно улучшается.
Восприятие книги также отягчается авторской пунктуацией. Я вот испытываю непонятную антипатию к восклицательным знакам. Принимаю их в крайне умеренном количестве, и только в тех случаях, где без них совсем не обойтись. Но у Гомбровича они раскиданы по тексту в случайном порядке, и их так много, что в глазах рябит. С многоточием та же беда…
Во время чтения хотелось сравнить книгу с другими произведениями, хоть к чему-то ее привязать узами общности, но это оказалось сложным вопросом. Наверное, в чем-то она перекликается с творчеством Кундеры. Могу точно сказать, что если Кундера у вас не пошел, то за Гомбровича можно даже не браться. Есть что-то в «Порнографии» и от Фаулза, особенно от «Волхва». Психологические эксперименты, испытание на прочность душевного равновесия, презрение и равнодушие к человеческим судьбам, столкновение вплоть до вражды понятий «зрелость» и «юность», «любовь» и «эротизм», «молодость» и «чистота». В сюжетном плане здесь полный разброс: и партизаны, и заказные убийства, и несостоявшиеся влюбленные, и трагические случайности, и треугольник с пятью гранями, и еще много всего в таком же духе. Доминирующая нота в этой мелодии – жестокость. Неосознанная жестокость юности, порожденная непониманием, и осознанная, нарочитая жестокость зрелости, порожденная извращенным понятием красоты. Эти два вида жестокости одновременно и противостоят друг другу, и объединяются в одно огромное, абсолютное чувство. И нельзя не отметить ненависть, вызванную завистью, двух взрослых мужчин к двум подросткам, к их чистоте, к обаянию их возраста. Вся эта картина дополняется подавленным сексуальным инстинктом, притупленными желаниями, которые порождают смятение и чувство неудовлетворенности. Для Фрейда здесь было бы раздолье: стремления к саморазрушению и самосохранению предстают во всей красе.
Фраза «внутренняя специфическая индивидуальность» лучше всего характеризует Гомбровича: он очень индивидуален и бескрайне специфичен. Я рада, что познакомилась с творчеством этого писателя, так как оно, безусловно, неординарно и небезынтересно, но, скорее всего, на этом наше знакомство закончится. Слишком тяжело далась мне эта небольшая повесть, ибо «главенствующим ощущением была бессмысленность»…
Книга прочитана в рамках книжного флешмоба, за рекомендацию спасибо Алегра!