Рецензия на книгу «А. Ф. Кони. Собрание сочинений в восьми томах. Том 1»

«А. Ф. Кони. Собрание сочинений в восьми томах. Том 1» Анатолий Кони

Всю предыдущую неделю я медленно и вдумчиво читала первый том воспоминаний Анатолия Кони - российского юриста и судьи, чья деятельность происходила во второй половине 19 в. и начале 20 в. Книга состоит из очерков, в которых он описывает свою практику и размышляет об устройстве судебной системы в России - впрочем, одно от другого неотделимо. Чтение выходит чрезвычайно полезным для современного ума, но побуждает к тягостным раздумьям. Почему - я объясню ниже.

Мне сложно говорить о своих впечатлениях, потому что мое основное ощущение от книги - восхищение фигурой автора. Он невероятно честен, благороден, живет своим делом, и в то же время он человечен. Это не слепой суд "если по закону положено, так оно и будет": Кони умеет соблюдать быть справедливым и давать - нет, не поблажки - шанс, что обвиняемый сумеет как-то исправить положение. В то же время он беспощаден к мерзавцам и обманщикам:

По закону (ст. 990 Уложения о наказаниях) Колемин, в случае осуждения его за устройство игорного дома, подлежал штрафу до 3 тысяч рублей, но ввиду того, что по книгам его значился выигрыш в размере 49 500 рублей за одни лишь последние месяцы, до обнаружения его игорного дома, такое наказание, очевидно, было лишено и карательной и предупредительной силы. Он мог, подобно одному из героев Островского, сказать: «При нашем капитале это всегда возможно» и, обставив свою деятельность большими предосторожностями, продолжать ее впредь до нового штрафа. Эти 49 тысяч были приобретены, несомненно, преступным образом в заманчиво устроенном и роскошно обставленном притоне. Но вещи, приобретенные преступлением, согласно 512 статье полицейского устава возвращаются тем, у кого они взяты, а если хозяев не окажется, то вещи продаются и вырученная сумма поступает на улучшение мест заключения. Я решился применить эту статью к Колемину, «дабы и другим, на него глядючи, не повадно было так делать», и предложил наложить в этом размере арест на деньги Колемина, находившиеся на хранении в Волжско-Камском банке, с тем чтобы та сумма, которая не будет востребована проигравшимися у него лицами, была обращена в пользу колонии и приюта для малолетних преступников в окрестностях Петербурга. Судебный следователь и окружной суд согласились с таким моим взглядом, и арест был наложен.

Согласитесь, изящный ход. Этого стремления к справедливости недостает в современном российском суде - ну да не мне об этом говорить. Читая воспоминания Кони, очень отчетливо понимаешь, что проблема взяточничества и казнокрадства актуальна не только для нынешнего времени. Но тогда были люди, для которых слово “нравственность” было не пустым звуком, они действовали, боролись, были вхожи к государю и пытались что-то изменить - где сейчас такое увидишь? Гораздо чаще встречаются подобные взгляды:

«Я не в этом смысле говорю о невозможности. Но разве мыслимо, чтобы врач, профессор, руководитель молодежи служил своими знаниями такому презренному предприятию. Ведь это безнравственно!» — «Э-э-эх, господин прокурор, зачем вы такие страшные слова употребляете: нравственно, безнравственно. Нравственность-то ведь понятие гуттаперчевое, растяжимое. Есть более реальные вещи: возможность, целесообразность, о них только и стоит говорить. Так то-с!» — и он с напускным добродушием протянул мне руку, а когда я ее не принял, то с насмешливым удивлением пожал плечами и неторопливой походкой пошел из кабинета.

Воспоминания Анатолия Кони читаются нелегко - в частности, за счет языка, все-таки он изрядно изменился за прошедший век. Нет, слов незнакомых практически нет, но построение предложений, их длина и сама старомодность речи заставляют концентрироваться на тексте. И я не могу не отметить плавность языка - просто прочтите фразу: “Засим вся машина пускалась в ход и медленно могучим напряжением своей слепой силы вытаскивала костыль из дерева, причем отмечался размер потребного для этого усилия”. “Могучее напряжение слепой силы” - сейчас о машине так не скажут, ведь все привыкли, что роботы - это просто и удобно, никому в голову не придет одушевлять их в литературе таким образом. К непривычности письменной речи прибавляются большие абзацы и отсутствующая разбивка на диалоги, что тоже усложняет восприятие (впрочем, я читала издание 1966 г., может, позже редактура изменилась).

На мой взгляд, Анатолия Кони надо включать в список обязательной литературы для студентов юридических факультетов - для воспитания будущих юристов с большой буквы. Многие его утверждения о судебной системе до сих пор остаются актуальны, как бы ни изменилась сама система. Книга также полезна тем, кто желает поразмыслить над судьбами общества и, возможно, изменить его к лучшему. Читать ее современному человеку сложно - не только из-за языка, но и по причине часто отсутствующей концентрации, которой требует непростой текст. К тому же много незнакомого контекста: он разъясняется в предисловии и комментариях и требует определенного вникания. Но книга того стоит.