Mima - Цитатник
«Но пустота, оставшаяся после плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после чего-то хорошего можно заполнить, только отыскав что-то лучшее.»
«Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений. В 7 томах. Том 4. Зеленые холмы Африки. Иметь и не иметь. Праздник, который всегда с тобой» Эрнест Хемингуэй
«Но я все-таки покажу Зимний велодром в дымке уходящего дня, и крутой деревянный трек, и шуршание шин по дереву, и напряжение гонщиков, и их приемы, когда они взлетают вверх и устремляются вниз, слившись со своими машинами; покажу все волшебство demifond [16] : ревущие мотоциклы с роликами позади и entraоneurs [17] в тяжелых защитных шлемах и кожаных куртках, которыми они загораживают от встречного потока воздуха велогонщиков в легких шлемах, пригнувшихся к рулю и бешено крутящих педали, чтобы переднее колесо не отставало от ролика позади мотоцикла, рассекающего для них воздух, и треск моторов, и захватывающие дух поединки между гонщиками, летящими локоть к локтю, колесо к колесу, вверх-вниз и все время вперед на смертоносных скоростях до тех пор, пока кто-нибудь один, потеряв темп, не отстанет от лидера и не ударится о жесткую стену воздуха, от которого он до сих пор был огражден.»
«Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений. В 7 томах. Том 4. Зеленые холмы Африки. Иметь и не иметь. Праздник, который всегда с тобой» Эрнест Хемингуэй
«Но теперь все это было уже позади, а Чинк научил меня никогда не говорить о потерях;»
«Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений. В 7 томах. Том 4. Зеленые холмы Африки. Иметь и не иметь. Праздник, который всегда с тобой» Эрнест Хемингуэй
«Я опустил его, согласно своей новой теории: можно опускать что угодно при условии, если ты знаешь, что опускаешь, — тогда это лишь укрепляет сюжет и читатель чувствует, что за написанным есть что-то, еще не раскрытое.»
«Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений. В 7 томах. Том 4. Зеленые холмы Африки. Иметь и не иметь. Праздник, который всегда с тобой» Эрнест Хемингуэй
«Трудно описать, что представляла собою туркменская провинция пятидесятых годов, с нечеловеческой жарой и полчищами москитов, которые кусались, как леопарды. Мы переболели лихорадкой и противной болезнью со смешным названием «пендинка». Но Сергей Медынский и я, молодые помощники Кармена, работали с увлечением, не обращая внимания на неудобства, и бесконечно восхищались экзотикой. Кармен же старался заземлить наш необузданный романтизм: «Учтите, что там полное бессортирье на сотни километров кругом», — по-отечески наставлял он нас, отправляя с заданием в Небит-Даг, молодой город нефтяников — будто мы рассчитывали на что-то другое. Будучи энергичным и собранным, он не терпел дилетантства, требовал полной отдачи делу, не признавал приблизительности в ответах»
«не думай, что событие обретает значимость лишь оттого, что это случилось с тобой или с кем-то из твоих близких.»
«Нет ощущения приближающейся смерти, как это бывает осенью — вот когда мы беремся за перо. Пора расцвета проходит у всех — но мы же не персики и это не значит, что мы гнием. Обстрелянное ружье делается только лучше, равно как и потертое седло, а уж люди тем более.»
«Я с юных лет читала запоем; сколько я себя помню, чтение всегда было для меня величайшим удовольствием. И все же следует признать, что книги, которые я прочла, уже будучи взрослой, не могли сравниться по силе воздействия на мое сознание с теми, что я читала в детстве. Я до сих пор верю в сказки. Я по-прежнему забываю обо всем на свете, когда погружаюсь в хорошую книгу. Но это уже не то, что было раньше. Для меня нет ничего важнее книг; однако я помню время, когда книги были для меня чем-то более обыденным и в то же время более существенным, чем они являются сейчас. В детстве они были для меня всем.»
«Вечером Аджап снова наведалась к Гулялек с нужными лекарствами и продуктами и застала соседку на табурете в кухне, задумчиво глядящей в окно. - Чего это ты там высматриваешь? – Аджап стала выгружать сумку с продуктами. - Думаю: зимой помереть самый раз. – Наткнувшись на недоуменный взгляд Аджап, она пояснила: - Летом жарко очень. Помру, в квартире смрад стоять будет. Ты же первая зайдешь, да задохнёшься, - усмехнулась она.»
