Pauline - Цитатник
«Известие о том, что Наталью сватают, принял он с внешним спокойствием, но в душе горевал и злобился: Наталья за столом подсовывала ему лучший кусок, Наталья стирала его бельишко, штопала, вязала чулки и чинила шаровары и рубахи, - оттого дед Гришака, узнав, и глядел дня два на нее с суровой строгостью.»
«- Отвяжись, репей! Выдавай хучь за Пашу-дурачка, мне-то что? То-то умом бог обнес! "С лица красивенький"... - косноязычил он. - Что, ты с его морды урожай будешь сымать, что ли?.. - Так уж урожай... - Да понятно, на что тебе его личность? Был бы он из себя человек. Да мне, признаться, и зазорно трошки выдавать свою дочерю к туркам. Уж были бы люди, как люди... - горлился Мирон Григорьевич, подпрыгивая на кровати»
«"Они воюют, чтобы им лучше жить, а мы за свою хорошую жизнь воевали, - все о том же думал Григорий под равномерный качкий ступ быков, полулежа в санях, кутая зипуном голову. - Одной правды нету в жизни. Видно, кто кого одолеет, тот того и сожрет... А я дурную правду искал. Душой болел, туда-сюда качался... В старину, слышно, Дон татары обижали, шли отнимать землю, неволить. Теперь - Русь. Нет! не помирюсь я! Чужие они мне и всем-то казакам. Казаки теперь почунеют. Бросили фронт, а теперь каждый, как я - ах! - да поздно".»
«- По-твоему, и власть одинаковая? За что же тогда воевали? Ты вот - за что воевал? За генерелов? А говоришь - "одинаково". - Я за себя воевал, а не за генералов. Мне, если направдок гутарить, ни те, ни эти не по совести. - А кто же? - Да никто!»
«Щелкает затвор. Козоле опускает винтовку и напряженно всматривается в небо. он целился в самую середину летящего клина. Рядом с Козоле стоит Тьяден, готовый, как гончая, сорваться с места, если упадет гусь. Но стая не разомкнувшись летит дальше. - Жаль, - говорит Адольф Бетке. - Это был первый путный выстрел за всю эту вшивую войну.»
«На Западном фронте без перемен. Три товарища. Возвращение» Эрих Мария Ремарк
«В противоположность Кату Кропп - философ. Он предлагает, чтобы при объявлении войны устраивалось нечто вроде народного празднества, с музыкой и с входными билетами, как во время боя быков. Затем на арену должны выйти министры и генералы враждующих стран, в трусиках, вооруженные дубинками, и пусть они схватятся друг за другом. Кто останется в живых, объявит свою страну победительницей. Это было бы проще и справедливее, чем то, что делается здесь, где друг с другом воюют совсем не те люди.»
«На Западном фронте без перемен. Три товарища. Возвращение» Эрих Мария Ремарк
«- Людей-то видел, - ответил я. - Но вот разгуливающие пивные бочонки не приходилось.»
«На Западном фронте без перемен. Три товарища. Возвращение» Эрих Мария Ремарк
«- Не узнаёшь? - Нет. - А ну подумай. Он никогда не не умел по-настоящему скрывать своих чувств, и теперь они стали проходить передо мной по порядку, или, точнее, в полном беспорядке. Недоумение. Испуг. Ужас, от которого задрожали губы. Снова недоумение. Разочарование. - Позволь, но ты же убит! - пробормотал он.»
«- Саня вернется, вернется, - говорил он. (И я слушала, закрыв глаза и старалась удержать дрожащие губы.) - Все снова будет прекрасно, потому что у вас такая любовь, что перед ней отступит самое страшное горе: встретится, посмотрит в глаза и отступит. Больше никто, кажется, и не умеет так любить, только вы и Саня. Так сильно, так упрямо, всю жизнь. Где же тут умирать, когда тебя так любят? Нельзя, никто бы не стал, я первый! А Саня? Да разве вы позволите ему умереть?»
«Именно после этого разговора бабушке пришла в голову мысль - удрать от Николая Антоныча и переехать к нам. Но как же она боялась его, если, вместо того чтобы просто сложиться и уехать, она прежде всего помирилась с ним и даже постаралась расположить к себе экономку. Она разработала сложнейший психологический план, основанный на отъезде Николая Антоныча в Болшево, в Дом отдыха ученых. Впервые за двадцать лет она снялась с места и тайно исчезла из Москвы, с зонтиком в одной руке и полотняным саквояжем - в другой...»
